Окруженческие будни
Итак, у Власова начались окруженческие будни.
Новый командарм, разумеется, ни в малейшей степени не был виноват в бездарном (но, к сожалению, вполне типичном для того времени) провале Любаньской операции, кульминацией которого стал разгром второй Ударной. Равно как и вряд ли кто угодно на его месте мог сделать что-то, сколь бы ни был он «близок к маршальской звезде».
Нельзя сказать, что командование фронта ничего не предпринимало для спасения окружённых: несколько соседних армий отчаянно пытались пробить брешь в немецком кольце. Только вот результатом таких «спасательных операций» стало окружение не то двух, не то даже целых трёх армий и их гибель!
Сам Власов, если верить свидетельству очевидца, опубликованному в «Новой газете», бодро заверял по радио товарища Сталина, что помощи ему не нужно и что он вполне справится своими силами. Одновременно (если верить тем же свидетельствам) он отказался эвакуироваться на Большую землю, заявив, что разделит судьбу со своими подчинёнными (была тогда такая несколько неприглядная практика: эвакуировать перспективных генералов, бросая на произвол судьбы подчинённых, которых они же и загнали в котлы и которых Ставка, посылая за Военными Советами эвакосамолёты, обязывала «до конца исполнить свой долг» в совершенно безнадёжной обстановке).
И желание благородного командарма быстро осуществилось. Армия, понятное дело, таяла с каждым днём, всё больше теряла боеспособность, а в конце концов была окончательно разгромлена немцами. Личному составу оставалось только выходить из окружения разрозненными группами. С одной из таких групп и пошёл на Большую землю командарм-2 Власов.
Но не дошёл. Оказавшись вместо этого в плену.
Тут-то и началась удивившая всех метаморфоза: защитник Москвы и герой Мясного Бора очень быстро начал, как говорится, «сотрудничать со следствием», вскоре став одним из оплотов российского коллаборационизма.
